Без объявления войны - Страница 9

Это было глубокой осенью 1941 года. В заснеженный Воронеж, где в то время находилась редакция «Красной Армии», приехал из Москвы А. Довженко, который упросил командование прикомандировать его к газете Юго-Западного фронта. Ведь, по убеждению Александра Петровича, «война была сильнее Дантового ада. И прежде, чем снимать этот ад, надо видеть его помноженным на муки нашего народа. Тогда что-нибудь получится».

На стакан чая к знаменитому кинорежиссеру, который в то время жил в одной комнате с В. Кондратенко, зашли Твардовский с Безыменским, Палийчук с художником Капланом. Обсуждали последние события на фронтах, слушали московские новости. Незаметно разговор зашел о газетной работе, в частности — о сатире, которая во все времена веселила людей, поднимала их настроение, давала выход ненависти и презрению к врагу, вселяла уверенность в свои силы. В тот декабрьский вечер и родилась идея выпускать еженедельное сатирическое приложение к армейской газете, которое по предложению Бориса Палийчука решено было назвать «Громилкой». Почему именно «Громилкой»? Да потому, что во многих частях так называли наводящие на фрицев ужас советские реактивные минометы. А представить читателям «Громилку» попросили Александра Трифоновича, имевшего немалый опыт в этом деле еще с финской кампании.

И вот в канун Нового, 1942 года вышел первый номер сатирического приложения к газете «Красная Армия». Под выразительной карикатурой (Гитлер и Геринг воровато выглядывают из-за бугра, а в них целится сверху штыком советский воин-гвардеец), были тиснуты такие поэтические строки:

«На войне, в быту суровом,
в трудной жизни боевой,
на снегу, под зябким кровом —
лучше нет простой, здоровой,
прочной пищи фронтовой.
И любой вояка старый
скажет попросту о ней:
лишь была б она с наваром,
да была бы с пылу, с жару —
подобрей, погорячей.
Жить без пищи можно сутки,
можно больше, но порой
на войне одной минутки
не прожить без прибаутки —
шутки самой немудрой.
Поразмыслишь — и выходит:
шутка тем и дорога,
что она живет в народе,
веселит бойца в походе,
помогает бить врага.
Друг-читатель, не ухмылкой,
а улыбкой подари,
не спеши чесать в затылке,
а сперва родной «Громилки»
первый номер просмотри».

Вряд ли стоит кого-то убеждать, что и в стиле, и в ритмомелодике, и в интонациях этого стихотворения уже четко слышался добротный теркинский четырехстопный хорей. Более того: именно эта поэтическая рекомендация «Громилки» военному читателю стала после некоторой доработки авторским запевом «Книги про бойца». Правда глубокой осенью 1941 года в газетных стихах Твардовского имя Василия Теркина еще не встречалось, такой персонаж появится немного позже, но несомненно одно: ключ к будущему поэтическому шедевру был найден в то время. И именно за освещение этой страницы творческой лаборатории выдающегося поэта современности мы должны быть благодарны Виктору Кондратенко.

Хотя, точнее говоря, не только за это. Сколько прекрасных рассказов о фронтовых журналистах находим мы на страницах «Без объявления войны». Сколько поведал он новых, доселе неизвестных фактов из боевых биографий Миколы Шпака и Ивана Ле, Олексы Десняка и Юрия Крымова, Евгения Долматовского и Миколы Упеника, Петра Вершигоры и Аркадия Гайдара. Но самые яркие, самые вдохновенные строки В. Кондратенко посвятил поэту Леониду Первомайскому, с которым наиболее часто сводила его фронтовая судьба. Перед читателем встает привлекательнейший образ летописца ратного подвига нашего народа, запечатленный в таких поэтических строках:

С походным ранцем за спиною,
С вишневой трубкою в зубах
Еще к безвестному герою
Выходит он на пыльный шлях...

Наиболее примечательная особенность повести «Без объявления войны» состоит в том, что В. Кондратенко меньше всего пишет о себе. Авторское «я» в ней выполняет лишь функцию соединительного звена между разными по характеру и размаху событиями, очевидцем которых судилось стать писателю. А за годы суровых испытаний ему, военному корреспонденту, пришлось многое увидеть, познать, пережить.

Уже в первую неделю войны он был командирован редакцией газеты в самую горячую точку Юго-Западного фронта — в треугольник между Луцком, Ровно, Дубно, где разыгралось самое ожесточенное танковое сражение в начальный период восточной кампании. Именно там, в лесисто-болотистых бассейнах рек Стырь и Горынь, три механизированных корпуса под командованием генералов Д. И. Рябышева, К. К. Рокоссовского, А. В. Фекленко по приказу Ставки предприняли попытку не только приостановить наступление, но и разгромить мощнейшую танковую группировку Клейста. Пребывая в самой гуще боевых событий, В. Кондратенко стал свидетелем первых блистательных подвигов наших бойцов и командиров, познакомился с первыми героями. Свои наблюдения он воплощал в краткие газетные корреспонденции, не подозревая, что через много лет они станут прочной основой для создания книги о ратном подвиге.

Следует отметить такую деталь: каждый выезд в действующие войска не только был заметной вехой во фронтовой жизни В. Кондратенко, но и стал своеобразным отражением почти всех наиболее значительных этапов на горьких дорогах сорок первого года. Вскоре после возвращения в редакцию из многодневного танкового побоища он оказался в центре одного из кровопролитнейших сражений на Правобережной Украине — в районе села Подвысокое, где сомкнулось кольцо окружения 6-й и 12-й армий.